Позывной «Мушкетер»
Мобилизовали меня в 79 ОАЭМБр. В ночь с 1 на 2 сентября выдвинулись в рейд по тылам противника из Краматорска, в обход Донецка, через Волноваху. Волноваха тогда уже была захвачена и еще не была тогда отбита, дошли почти до государственной границы с Россией. Это была совместная операция 79-й и 95-й бригад. Немножко повоевали там, с первого раза удалось подбить машину зенитной установкой. Потом вернулись обратно в Краматорск, откуда было еще несколько выездов, но они обошлись без применения оружия. 79 бригада была в оперативном подчинении Генерального штаба, на тот случай, если вдруг произойдет какая-то непредвиденная ситуация, осложнение обстановки на фронте, мы всегда были в резерве, всегда были готовы к выезду, чтобы не допустить изменение ситуации не в нашу пользу. Многие шутили, что мы «скальпель в руках хирурга».
Когда приехали в Водяное, это был январь месяц этого года, 27 или 28 января погода стояла неустойчивая: днем слякоть, земля оттаивала, кругом болото, грязь, а вечером морозец все сковывал. Мы приехали, уже смеркалось, первый выход на позицию минометной батареи, все как положено: форма чистая, бронежилет, каска. К бою я выбегаю на позиции, тут начинают ложиться возле нас снаряды, я падаю на землю в болото, на голове была каска и я пытаюсь прикрыть уши, чувствую что-то подозрительное, поворачиваю голову и вижу оборванные провода электропередачи. Первая мысль, которая пришла: «Если не накроет снарядом, 220 точно получу». Кругом жижа, вода. Пролежал так полчаса, током не ударило. Артобстрел прекратился, я встал весь перемазанный, перепачканный. Прихожу весь грязный и недовольный в штаб, возмущаюсь: «Как вы такое допускаете, 220 Вт, оголенные провода на позиции, своих положить таким образом хотите?!». Они смеются: «Мы всем штабом эти провода сдергивали». Мы устанавливали минометы и нацеливали их на аэропорт, позиция была достаточно удобно выбрана, но нам мешали провода линии электропередачи. Боеприпас, который вылетает из ствола миномета, мог случайно задеть провода и разорваться у нас над головами, поэтому их оборвали. Я не знал, что они обесточены и в таком неведении пролежал полчаса. Достаточно курьезный случай.
Работа минометчиков, честно говоря, очень тяжелая. Многие ребята подчиненные шутят, что мы больше не минометчики, а землекопы. Постоянно окапываемся в любых условиях, любых грунтах, и миномет еще имеет такую особенность в боевом применение: во время выстрела ствола отдача уходит на плиту миномета, которая установлена под ним, чтобы рассредоточить опору его на грунт, и он не вошел как иголка в землю во время выстрела. Тем не менее, эта плита время от времени садится в грунт, доходило даже до такого, что настолько интенсивно мы вели боевые действия, что не успевали переставлять минометы. И однажды миномет вошел в землю таким образом, что срез ствола вошел в землю ниже ее уровня, стреляли из норы в буквальном смысле. Доводилось даже ночью забрасывать в ствол боеприпас, практически нагнувшись до земли. Потом когда мы вытянули ствол минометный и опорную плиту, я опустился в этот окоп и еле рукой достал до кромки окопа, считайте миномет ушел на 2.40 м под землю. Это не от того, что мы где-то «проморгали» и не переставили ствол в нужный момент, просто не было времени для этого. У нас было так, что мы не спали по 3 суток, каждые 20-30 минут выбегали на позицию, приходилось спать стоя, сидя спать. Были случаи, что ребята из минометных расчетов, которые не были задействованы непосредственно на позиции, не вели огонь, а снаряжали боеприпасы, просто засыпали на позициях от усталости. Мины изначально не готовы к стрельбе, идут отдельно по частям, которые необходимо собрать.
Очень хорошо запомнился момент. Ребята, которые приехали оттуда с РЛС говорили, что благодаря минометчикам у нас не то что убитых, а даже раненых нет. Заезжали на РЛС на сутки, потому что больше не выдерживали, настолько там шквальный огонь был. Мы просто валились с ног, а нам нужно было снаряжать боеприпасы и вот тогда встали все: разведчики, снайпера, связисты, танкисты. Встали и начали помогать носить боеприпасы к позиции, так как мы снаряжали боеприпасы метров за 100 до позиции, и необходимо было боеприпасы переносить. Носили все. Боеприпасы очень тяжелые: к 120 мм миномету мина весит 16 кг. Берешь за хвостовик две мины, закидываешь за плечи и несешь, по одной носить просто не выгодно. И не дай Бог, поскользнуться, взрыватель находится за спиной, если упадешь на спину, и он соприкоснется с землей, то в радиусе 450 м всем мало не покажется. Столько было случаев, когда люди падали, синяки набивали под глазами, носы разбивали, но все старались упасть именно на грудь, сгруппироваться и упасть лицом в землю. Ребята понимали, что от этого зависит жизнь многих.
Наша минометная батарея на тот момент была чуть больше взвода. У нас были два 120 мм миномета, «девочки» как мы их называем. И были «маленькие девочки», три 82 мм миномета, один из них был во время обстрела посечен осколками и вышел из строя, один был «отжат» у сепаратистов, трофейный, который использовали в крайнем случае. И вот наш взвод, в составе 17 человек, из них сразу отнимаем командира батареи потому, что он находился в штабе и давал координаты по радио, сержанта технического обеспечения. Получается, что 15 человек обслуживали 5 минометов. К этим минометам нужны были боеприпасы каждый день, нужно было разгрузить машины, в которых по 2-3 тысячи боеприпасов. Доходило до того, что за сутки на каждый ствол 120 мм миномета расходовали до 1000 боеприпасов: 600 днем и 400 ночью.
Один случай был прямого попадания в танк, поразили его, он полностью вышел из строя, в нем сдетонировал боекомплект. Разведка подтвердила эти данные. Кроме танка подбили 4 БМП, у них не такая большая пушка, но они более юркие, очень неприятный вид техники. Кроме того уничтожили 4 автобуса с сепаратистами, которые подъезжали к РЛС перед атакой. По данным нашей разведки арткорректировщиков, наша батарея в совокупности уничтожила 940 человек только в Водяном, в Песках больше было. Попадали прямо в пулеметные расчеты, моя заслуга только в том, что оружие сработало, что цель не ушла раньше с позиции – стечение обстоятельств.
Сейчас ухожу на дембель, если понадобится, то опять вернусь в строй, если понадобится, то и в 79-ку. Все говорят, что 79 очень «затянута», то есть слишком жесткие требования к личному составу, но мы пообщались с ребятами с других частей, и поняли, что у нас все не так уж плохо.
